Прошло много времени, но до сих пор о тех событиях судят на уровне штампов
20 июня 1855 года был ранен Эдуард Тотлебен, один из тех людей, которых называли душой обороны Севастополя периода Крымской войны. Хотя прошло много времени, но до сих пор о тех событиях судят на уровне штампов, заложенных в головы многолетней антироссийской пропагандой.
Тут и «техническая отсталость» царской России, и «позорное поражение царизма», и «унизительный мирный договор». Истинный масштаб и значение войны остаются малоизвестными. Многим кажется, что это было какое-то периферийное, чуть ли не колониальное противостояние, далекое от основных центров России.
Упрощенная схема выглядит незамысловато: противник высадил десант в Крыму, нанес там поражение русской армии и, добившись своих целей, торжественно эвакуировался. Но так ли это? Давайте разберемся.
Во-первых, кто и как доказал, что поражение России было именно позорным? Сам факт проигрыша еще ничего не говорит о позоре. В конце концов, Германия во Второй мировой потеряла столицу, была полностью оккупирована и подписала безоговорочную капитуляцию. Но вы хоть раз слышали, чтобы кто-нибудь назвал это позорным поражением?
Давайте с этой точки зрения посмотрим на события Крымской войны. Против России тогда выступили три империи (Британская, Французская и Османская) и одно королевство (Пьемонт-Сардиния). Что такое Британия тех времен? Это гигантская страна, промышленный лидер, лучший в мире военный флот. Что такое Франция? Это третья экономика мира, второй флот, многочисленная и хорошо обученная сухопутная армия. Нетрудно заметить, что союз этих двух государств уже давал такой резонансный эффект, что объединенные силы коалиции располагали совершенно невероятной мощью.
А ведь была еще и Османская империя. Да, к середине XIX века ее золотой период остался в прошлом, и ее даже стали называть «больным человеком Европы». Но не стоит забывать, что это говорилось в сравнении с самыми развитыми странами мира. Турецкий флот располагал пароходами, армия была многочисленна и частично вооружена нарезным , офицеров направляли учиться в западные страны, а кроме того, иностранные инструкторы работали и на территории самой Османской империи.
Между прочим, во время Первой мировой войны, уже лишившийся почти всех своих европейских владений, «больной человек Европы» победил Британию и Францию в галлиполийской кампании. И если такой была Османская империя на излете своего существования, то надо полагать, что в Крымской войне она была еще более опасным противником.
Роль Сардинского королевства обычно вообще не учитывают, а ведь эта небольшая страна выставила против нас двадцатитысячную хорошо вооруженную армию.
Таким образом, России противостояла мощнейшая коалиция. Запомним этот момент.
Теперь посмотрим, какие цели преследовал противник. Согласно его планам, от России должны были быть отторгнуты Аландские острова, Финляндия, Прибалтийский край, Крым и Кавказ. Кроме того, восстанавливалось Польское королевство, а на Кавказе создавалось независимое государство Черкессия, вассальное по отношению к Турции. Это еще не все. Дунайские княжества Молдавия и Валахия находились под протекторатом России, но теперь предполагалось передать их Австрии. Иными словами, австрийские войска выходили бы на юго-западные границы нашей страны.
Обычно считается, что этот план лоббировал влиятельный член британского кабинета Пальмерстон, а французский император придерживался другой точки зрения. Однако дадим слово самому Наполеону III. Вот что он сказал одному из русских дипломатов:
«Я намерен… приложить все усилия, чтобы воспрепятствовать распространению вашего влияния и заставить вас вернуться в Азию, откуда вы и пришли. Россия – не европейская страна, она не должна быть и не будет таковой, если Франция не забудет о той роли, которую ей надлежит играть в европейской … Стоит ослабить ваши связи с Европой, и вы сами по себе начнете движение на Восток, чтобы вновь превратиться в азиатскую страну. Лишить вас Финляндии, балтийских земель, Польши и Крыма не составит труда» (цитируется по книге «Крымская война» Трубецкого).
Вот такую судьбу готовили России Англия и Франция. Не правда ли, знакомые мотивы? Нашему поколению «посчастливилось» дожить до реализации этого плана, а теперь представьте, что идеи Пальмерстона и Наполеона III воплотились бы в жизнь не в 1991 году, а в середине XIX века. Представьте себе, что Россия вступает в Первую мировую в ситуации, когда Прибалтика уже в руках Германии, Австро-Венгрия располагает плацдармом в Молдавии и Валахии, а турецкие гарнизоны стоят в Крыму. А уж Великая Отечественная война 1941-45 годов при таком геополитическом раскладе и вовсе превращается в заведомую катастрофу.
Но «отсталая, бессильная и прогнившая» Россия не оставила от этих проектов камня на камне. Ничего из этого не было реализовано. Черту под Крымской войной подвел Парижский конгресс 1856 года. Согласно заключенному договору, Россия теряла крохотную часть Бессарабии и соглашалась на свободное судоходство по Дунаю и нейтрализацию Черного моря. Да, нейтрализация означала запрет для России и Османской империи иметь военно-морские арсеналы на Черноморском побережье и держать военный черноморский флот, но сравните условия договора с тем, какие цели изначально преследовала антироссийская коалиция. Это, по-вашему, позор? Это унизительное поражение?..
Теперь перейдем ко второму важному вопросу – к «технической отсталости крепостной России». Когда речь заходит об этом, всегда вспоминают нарезное оружие и паровой флот. Мол, у Британии и Франции армия была вооружена нарезными ружьями, а русские солдаты – устаревшими гладкоствольными. В то время, как передовая Англия и передовая Франция давно перешли на пароходы, русские корабли ходили под парусом. Казалось бы, все очевидно и отсталость налицо. Вы будете смеяться, но в русском флоте были паровые корабли, а в армии – нарезные ружья. Да, флоты Британии и Франции значительно опережали российский по числу пароходов, но, позвольте, это же две ведущие морские державы! Это страны, которые на море превосходили весь мир сотнями лет, и всегда российский флот был слабее.
Надо признать, что и нарезных ружей у противника было намного больше. Это правда, но правда и то, что в русской армии было ракетное оружие, причем боевые ракеты системы Константинова значительно превосходили западные аналоги. Кроме того, Балтийское море надежно прикрывали отечественные мины Бориса Якоби. Это оружие также относилось к числу лучших в мире образцов.
Впрочем, давайте проанализируем степень военной «отсталости» России в целом. Для этого нет смысла перебирать все виды вооружений, сравнивая каждую техническую характеристику тех или иных образцов: достаточно просто посмотреть соотношение потерь в живой силе. Если по вооружениям Россия действительно серьезно отставала от противника, то очевидно, что и потери на войне у нас должны были быть принципиально выше.
Цифры общих потерь сильно различаются в разных источниках, а вот число убитых примерно одинаково, поэтому обратимся к этому параметру. Итак, за всю войну в армии Франции убито 10 240 человек, Англии – 2755, Турции – 10 000, России – 24 577. К потерям России еще добавляют около 5000 человек. Эта цифра показывает число погибших среди пропавших без вести. Таким образом, общее число убитых считают равным 30 000. Как видите, никакого катастрофического соотношения потерь нет, особенно если учесть, что Россия воевала на полгода дольше Англии и Франции.
Разумеется, в ответ можно сказать, что основные потери в войне пришлись на оборону Севастополя: здесь противник штурмовал укрепления, и это приводило у него к сравнительно повышенным потерям. То есть «техническую отсталость» России частично удалось компенсировать выгодной позицией обороны.
Хорошо, рассмотрим тогда первое же сражение вне Севастополя – битву при Альме. Армия коалиции численностью около 62 000 человек (абсолютное большинство – французы и англичане) высадилась в Крыму и двинулась на город. Чтобы задержать противника и выиграть время для подготовки оборонительных сооружений Севастополя, русский командующий Александр Меншиков решил дать бой у реки Альма. На тот момент ему удалось собрать всего лишь 37 000 человек. Пушек у него тоже было меньше, чем у коалиции, что и неудивительно: ведь против России выступили сразу три страны. Кроме того, противника поддерживал с моря еще и корабельный огонь.
«По одним показаниям, союзники потеряли в день Альмы 4300, по другим – 4500 человек. По позднейшим подсчетам, наши войска потеряли в битве на Альме 145 офицеров и 5600 нижних чинов», – такие данные приводит академик Тарле в своем фундаментальном труде «Крымская война». Постоянно подчеркивается, что в ходе сражения сказалась нехватка у нас нарезного оружия, но обратите внимание, что потери сторон вполне сопоставимы. Да, наши потери оказались больше, но ведь у коалиции был значительный перевес в живой силе. При чем же здесь техническая отсталость русской армии?
Интересное дело: и численность нашей армии оказалась почти в два раза меньше, и пушек меньше, и флот врага с моря обстреливает наши позиции, вдобавок и оружие у России отсталое. Казалось бы, при таких обстоятельствах разгром русских должен был быть неизбежен. А каков реальный результат сражения? После боя русская армия отступила, сохраняя порядок, измотанный противник не решился организовать преследование, то есть его движение на Севастополь замедлилось, что дало гарнизону города время на подготовку к обороне. Слова командира британской Первой дивизии герцога Кембриджского как нельзя лучше характеризуют состояние «победителей»: «Еще одна такая победа, и у Англии не будет армии». Вот такое вот «поражение», вот такая вот «отсталость крепостной России»!
Я думаю, от внимательного читателя не ускользнул один нетривиальный факт, а именно численность русских в сражении на Альме. Почему у противника значительный перевес в живой силе? Почему у Меншикова только 37 000 человек? Где в это время находилась остальная армия? Ответить на последний вопрос очень просто:
«В конце 1854 г. вся пограничная полоса России была разделена на участки, подчиненные каждый особому начальнику на правах главнокомандующего армией либо отдельным корпусом. Участки эти были следующие:
а) Прибрежье Балтийского моря (Финляндия, С.-Петербургская и Остзейские губернии), военные силы в котором состояли из 179 батальонов, 144 эскадронов и сотен, при 384 орудиях;
б) Царство Польское и Западные губернии – 146 батальонов, 100 эскадронов и сотен, при 308 орудиях;
в) Пространство по Дунаю и Черному морю до реки Буг – 182 батальона, 285 эскадронов и сотен, при 612 орудиях;
г) Крым и прибрежье Черного моря от Буга до Перекопа – 27 батальонов, 19 эскадронов и сотен, 48 орудий;
д) берега Азовского моря и Черноморье – 31½ батальон, 140 сотен и эскадронов, 54 орудия;
е) Кавказский и Закавказский край – 152 батальона, 281 сотня и эскадрон, 289 орудий…», – сообщает Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.
Нетрудно заметить, что самая мощная группировка наших войск находилась на юго-западном направлении, а вовсе не в Крыму. На втором месте идет армия, прикрывающая Балтику, третья по силе – на Кавказе, а четвертая – на западных рубежах.
Чем объясняется такое, на первый взгляд, странное расположение русских? Чтобы ответить на этот вопрос, покинем временно поля сражений и перенесемся в дипломатические кабинеты, где развернулись не менее важные битвы и где, в конце концов, и решилась судьба всей Крымской войны.
Британская дипломатия задалась целью перетянуть на свою сторону Пруссию, Швецию и Австрийскую империю. В этом случае России пришлось бы воевать уже практически со всем миром. Англичане действовали успешно: Пруссия и Австрия начали склоняться к антироссийской позиции. Царь Николай I – человек несгибаемой воли, он не собирался сдаваться ни при каких раскладах и начал готовиться к самому катастрофическому сценарию. Именно поэтому основные силы русской армии приходилось держать далеко от Крыма вдоль пограничной «дуги» север – запад – юго-запад.
Время шло, война затягивалась. Почти год продолжалась осада Севастополя. В конце концов ценой тяжелых потерь противник занял часть города. Да-да, никакого «падения Севастополя» так и не произошло: русские войска просто перешли с южной на северную часть города и приготовились к дальнейшей обороне. Несмотря на все усилия, коалиция практически ничего не добилась. За все время боевых действий противник захватил небольшую часть Крыма, Бомарзунд на Аландских островах и Кинбурн на Черном море, но при этом потерпел поражение на Кавказе. Между тем в начале 1856 года Россия сконцентрировала свыше 600 000 человек на западных и южных границах, и это не считая кавказской и черноморских линий. Кроме того, удалось создать многочисленные резервы и собрать ополчения.
А что же в это время делали представители так называемой прогрессивной общественности? Как водится, развернули антироссийскую пропаганду и распространяли листовки – прокламации.
«Написанные бойким языком, с полным старанием сделать их доступными пониманию простого народа и преимущественно солдата, прокламации эти делились на две части: одни были подписаны Герценом, Головиным, Сазоновым и прочими лицами, покинувшими свое отечество; другие – поляками Зенковичем, Забицким и Ворцелем», – отмечал дореволюционный историк, генерал Дубровин.
Тем не менее, в армии царила железная дисциплина, и мало кто поддался пропаганде врагов нашего государства. Россия поднималась на Вторую отечественную войну со всеми вытекающими для противника последствиями. И вот тут с дипломатического фронта пришла тревожная : к Британии, Франции, Османской империи и Сардинскому королевству открыто присоединилась Австрия. Спустя несколько дней с угрозами Петербургу выступила и Пруссия. К тому времени Николай I умер, и на престоле находился его сын Александр II. Взвесив все за и против, царь принял решение начать переговоры с коалицией.
Как уже было сказано выше, договор, завершивший войну, получился отнюдь не унизительным. Об этом знает весь мир. В западной историографии исход Крымской войны для нашей страны оценивается гораздо объективнее, чем в самой России.
«Итоги кампании мало повлияли на расстановку международных сил. Дунай было решено сделать международной водной артерией, а Черное море – объявить нейтральным. Но Севастополь пришлось вернуть русским. Россия, ранее занимавшая в Центральной Европе доминирующие позиции, на ближайшие несколько лет лишилась своего былого влияния, но ненадолго. Турецкая империя была спасена, и тоже только на время. Союз Англии и Франции не достиг своих целей. Проблема Святых земель, которую он должен был решить, даже не была упомянута в мирном договоре. А сам договор русский царь аннулировал через четырнадцать лет», – вот так охарактеризовал итоги Крымской войны Кристофер Хибберт. Это британский историк. Для России он нашел куда более корректные слова, чем многие отечественные деятели.
П рошло много времени, но до сих пор о тех событиях судят на уровне штампов.
16 октября 1853 года началась Крымская война. Хотя прошло много времени, но до сих пор о тех событиях судят на уровне штампов, заложенных в головы многолетней антироссийской пропагандой.
Тут и «техническая отсталость» царской России, и «позорное поражение царизма», и «унизительный мирный договор». Истинный масштаб и значение войны остаются малоизвестными. Многим кажется, что это было какое-то периферийное, чуть ли не колониальное противостояние, далекое от основных центров России.
Упрощенная схема выглядит незамысловато: противник высадил десант в Крыму, нанес там поражение русской армии и, добившись своих целей, торжественно эвакуировался. Но так ли это? Давайте разберемся.
Во-первых, кто и как доказал, что поражение России было именно позорным? Сам факт проигрыша еще ничего не говорит о позоре. В конце концов, Германия во Второй мировой потеряла столицу, была полностью оккупирована и подписала безоговорочную капитуляцию. Но вы хоть раз слышали, чтобы кто-нибудь назвал это позорным поражением?
Давайте с этой точки зрения посмотрим на события Крымской войны . Против России тогда выступили три империи (Британская, Французская и Османская) и одно королевство (Пьемонт-Сардиния). Что такое Британия тех времен? Это гигантская страна, промышленный лидер, лучший в мире военный флот. Что такое Франция? Это третья экономика мира, второй флот, многочисленная и хорошо обученная сухопутная армия. Нетрудно заметить, что союз этих двух государств уже давал такой резонансный эффект, что объединенные силы коалиции располагали совершенно невероятной мощью.
А ведь была еще и Османская империя. Да, к середине XIX века ее золотой период остался в прошлом, и ее даже стали называть «больным человеком Европы». Но не стоит забывать, что это говорилось в сравнении с самыми развитыми странами мира. Турецкий флот располагал пароходами, армия была многочисленна и частично вооружена нарезным оружием, офицеров направляли учиться в западные страны, а кроме того, иностранные инструкторы работали и на территории самой Османской империи.
Между прочим, во время Первой мировой войны, уже лишившийся почти всех своих европейских владений, «больной человек Европы» победил Британию и Францию в галлиполийской кампании. И если такой была Османская империя на излете своего существования, то надо полагать, что в Крымской войне она была еще более опасным противником.
Роль Сардинского королевства обычно вообще не учитывают, а ведь эта небольшая страна выставила против нас двадцатитысячную хорошо вооруженную армию.
Таким образом, России противостояла мощнейшая коалиция . Запомним этот момент.
Теперь посмотрим, какие цели преследовал противник . Согласно его планам, от России должны были быть отторгнуты Аландские острова, Финляндия, Прибалтийский край, Крым и Кавказ. Кроме того, восстанавливалось Польское королевство, а на Кавказе создавалось независимое государство Черкессия, вассальное по отношению к Турции.
Это еще не все. Дунайские княжества Молдавия и Валахия находились под протекторатом России, но теперь предполагалось передать их Австрии. Иными словами, австрийские войска выходили бы на юго-западные границы нашей страны.
Обычно считается, что этот план лоббировал влиятельный член британского кабинета Пальмерстон, а французский император придерживался другой точки зрения. Однако дадим слово самому Наполеону III . Вот что он сказал одному из русских дипломатов:
«Я намерен… приложить все усилия, чтобы воспрепятствовать распространению вашего влияния и заставить вас вернуться в Азию, откуда вы и пришли. Россия – не европейская страна, она не должна быть и не будет таковой, если Франция не забудет о той роли, которую ей надлежит играть в европейской истории… Стоит ослабить ваши связи с Европой, и вы сами по себе начнете движение на Восток, чтобы вновь превратиться в азиатскую страну. Лишить вас Финляндии, балтийских земель, Польши и Крыма не составит труда» (цитируется по книге «Крымская война» Трубецкого).
Вот такую судьбу готовили России Англия и Франция. Не правда ли, знакомые мотивы? Нашему поколению «посчастливилось» дожить до реализации этого плана, а теперь представьте, что идеи Пальмерстона и Наполеона III воплотились бы в жизнь не в 1991 году, а в середине XIX века. Представьте себе, что Россия вступает в Первую мировую в ситуации, когда Прибалтика уже в руках Германии, Австро-Венгрия располагает плацдармом в Молдавии и Валахии, а турецкие гарнизоны стоят в Крыму. А уж Великая Отечественная война 1941-45 годов при таком геополитическом раскладе и вовсе превращается в заведомую катастрофу.
Но «отсталая, бессильная и прогнившая» Россия не оставила от этих проектов камня на камне. Ничего из этого не было реализовано . Черту под Крымской войной подвел Парижский конгресс 1856 года. Согласно заключенному договору, Россия теряла крохотную часть Бессарабии и соглашалась на свободное судоходство по Дунаю и нейтрализацию Черного моря. Да, нейтрализация означала запрет для России и Османской империи иметь военно-морские арсеналы на Черноморском побережье и держать военный черноморский флот, но сравните условия договора с тем, какие цели изначально преследовала антироссийская коалиция. Это, по-вашему, позор? Это унизительное поражение?..
Теперь перейдем ко второму важному вопросу – к «технической отсталости крепостной России» . Когда речь заходит об этом, всегда вспоминают нарезное оружие и паровой флот. Мол, у Британии и Франции армия была вооружена нарезными ружьями, а русские солдаты – устаревшими гладкоствольными. В то время, как передовая Англия и передовая Франция давно перешли на пароходы, русские корабли ходили под парусом. Казалось бы, все очевидно и отсталость налицо.
Вы будете смеяться, но в русском флоте были паровые корабли, а в армии – нарезные ружья. Да, флоты Британии и Франции значительно опережали российский по числу пароходов, но, позвольте, это же две ведущие морские державы! Это страны, которые на море превосходили весь мир сотнями лет, и всегда российский флот был слабее.
Надо признать, что и нарезных ружей у противника было намного больше. Это правда, но правда и то, что в русской армии было ракетное оружие, причем боевые ракеты системы Константинова значительно превосходили западные аналоги. Кроме того, Балтийское море надежно прикрывали отечественные мины Бориса Якоби. Это оружие также относилось к числу лучших в мире образцов.
Впрочем, давайте проанализируем степень военной «отсталости» России в целом. Для этого нет смысла перебирать все виды вооружений, сравнивая каждую техническую характеристику тех или иных образцов: достаточно просто посмотреть соотношение потерь в живой силе. Если по вооружениям Россия действительно серьезно отставала от противника, то очевидно, что и потери на войне у нас должны были быть принципиально выше.
Цифры общих потерь сильно различаются в разных источниках, а вот число убитых примерно одинаково, поэтому обратимся к этому параметру . Итак, за всю войну в армии Франции убито 10 240 человек, Англии – 2755, Турции – 10 000, России – 24 577. К потерям России еще добавляют около 5000 человек. Эта цифра показывает число погибших среди пропавших без вести. Таким образом, общее число убитых считают равным 30 000. Как видите, никакого катастрофического соотношения потерь нет, особенно если учесть, что Россия воевала на полгода дольше Англии и Франции.
Разумеется, в ответ можно сказать, что основные потери в войне пришлись на оборону Севастополя: здесь противник штурмовал укрепления, и это приводило у него к сравнительно повышенным потерям. То есть «техническую отсталость» России частично удалось компенсировать выгодной позицией обороны.
Хорошо, рассмотрим тогда первое же сражение вне Севастополя – битву при Альме . Армия коалиции численностью около 62 000 человек (абсолютное большинство – французы и англичане) высадилась в Крыму и двинулась на город. Чтобы задержать противника и выиграть время для подготовки оборонительных сооружений Севастополя, русский командующий Александр Меншиков решил дать бой у реки Альма.
На тот момент ему удалось собрать всего лишь 37 000 человек. Пушек у него тоже было меньше, чем у коалиции, что и неудивительно: ведь против России выступили сразу три страны. Кроме того, противника поддерживал с моря еще и корабельный огонь.
«По одним показаниям, союзники потеряли в день Альмы 4300, по другим – 4500 человек. По позднейшим подсчетам, наши войска потеряли в битве на Альме 145 офицеров и 5600 нижних чинов» , – такие данные приводит академик Тарле в своем фундаментальном труде «Крымская война».
Постоянно подчеркивается, что в ходе сражения сказалась нехватка у нас нарезного оружия, но обратите внимание, что потери сторон вполне сопоставимы. Да, наши потери оказались больше, но ведь у коалиции был значительный перевес в живой силе. При чем же здесь техническая отсталость русской армии?
Интересное дело: и численность нашей армии оказалась почти в два раза меньше, и пушек меньше, и флот врага с моря обстреливает наши позиции, вдобавок и оружие у России отсталое. Казалось бы, при таких обстоятельствах разгром русских должен был быть неизбежен. А каков реальный результат сражения?
После боя русская армия отступила, сохраняя порядок, измотанный противник не решился организовать преследование, то есть его движение на Севастополь замедлилось, что дало гарнизону города время на подготовку к обороне. Слова командира британской Первой дивизии герцога Кембриджского как нельзя лучше характеризуют состояние «победителей»: «Еще одна такая победа, и у Англии не будет армии». Вот такое вот «поражение», вот такая вот «отсталость крепостной России»!
Я думаю, от внимательного читателя не ускользнул один нетривиальный факт, а именно численность русских в сражении на Альме. Почему у противника значительный перевес в живой силе? Почему у Меншикова только 37 000 человек? Где в это время находилась остальная армия? Ответить на последний вопрос очень просто:
«В конце 1854 г. вся пограничная полоса России была разделена на участки, подчиненные каждый особому начальнику на правах главнокомандующего армией либо отдельным корпусом. Участки эти были следующие:
а) Прибрежье Балтийского моря (Финляндия, С.-Петербургская и Остзейские губернии), военные силы в котором состояли из 179 батальонов, 144 эскадронов и сотен, при 384 орудиях;
б) Царство Польское и Западные губернии – 146 батальонов, 100 эскадронов и сотен, при 308 орудиях;
в) Пространство по Дунаю и Черному морю до реки Буг – 182 батальона, 285 эскадронов и сотен, при 612 орудиях;
г) Крым и прибрежье Черного моря от Буга до Перекопа – 27 батальонов, 19 эскадронов и сотен, 48 орудий;
д) берега Азовского моря и Черноморье – 31½ батальон, 140 сотен и эскадронов, 54 орудия;
е) Кавказский и Закавказский край – 152 батальона, 281 сотня и эскадрон, 289 орудий…» , – сообщает Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.
Нетрудно заметить, что самая мощная группировка наших войск находилась на юго-западном направлении, а вовсе не в Крыму. На втором месте идет армия, прикрывающая Балтику, третья по силе – на Кавказе, а четвертая – на западных рубежах.
Чем объясняется такое, на первый взгляд, странное расположение русских? Чтобы ответить на этот вопрос, покинем временно поля сражений и перенесемся в дипломатические кабинеты, где развернулись не менее важные битвы и где, в конце концов, и решилась судьба всей Крымской войны.
Британская дипломатия задалась целью перетянуть на свою сторону Пруссию, Швецию и Австрийскую империю. В этом случае России пришлось бы воевать уже практически со всем миром. Англичане действовали успешно: Пруссия и Австрия начали склоняться к антироссийской позиции.
Царь Николай I – человек несгибаемой воли, он не собирался сдаваться ни при каких раскладах и начал готовиться к самому катастрофическому сценарию. Именно поэтому основные силы русской армии приходилось держать далеко от Крыма вдоль пограничной «дуги» север – запад – юго-запад.
Время шло, война затягивалась. Почти год продолжалась осада Севастополя. В конце концов ценой тяжелых потерь противник занял часть города. Да-да, никакого «падения Севастополя» так и не произошло: русские войска просто перешли с южной на северную часть города и приготовились к дальнейшей обороне. Несмотря на все усилия, коалиция практически ничего не добилась.
За все время боевых действий противник захватил небольшую часть Крыма, Бомарзунд на Аландских островах и Кинбурн на Черном море, но при этом потерпел поражение на Кавказе. Между тем в начале 1856 года Россия сконцентрировала свыше 600 000 человек на западных и южных границах, и это не считая кавказской и черноморских линий. Кроме того, удалось создать многочисленные резервы и собрать ополчения.
А что же в это время делали представители так называемой прогрессивной общественности? Как водится, развернули антироссийскую пропаганду и распространяли листовки – прокламации.
«Написанные бойким языком, с полным старанием сделать их доступными пониманию простого народа и преимущественно солдата, прокламации эти делились на две части: одни были подписаны Герценом, Головиным, Сазоновым и прочими лицами, покинувшими свое отечество; другие – поляками Зенковичем, Забицким и Ворцелем» , – отмечал дореволюционный историк,
Тем не менее, в армии царила железная дисциплина, и мало кто поддался пропаганде врагов нашего государства. Россия поднималась на Вторую отечественную войну со всеми вытекающими для противника последствиями. И вот тут с дипломатического фронта пришла тревожная новость: к Британии, Франции, Османской империи и Сардинскому королевству открыто присоединилась Австрия.
Спустя несколько дней с угрозами Петербургу выступила и Пруссия. К тому времени Николай I умер, и на престоле находился его сын Александр II. Взвесив все за и против, царь принял решение начать переговоры с коалицией.
Как уже было сказано выше, договор, завершивший войну, получился отнюдь не унизительным . Об этом знает весь мир. В западной историографии исход Крымской войны для нашей страны оценивается гораздо объективнее, чем в самой России.
«Итоги кампании мало повлияли на расстановку международных сил. Дунай было решено сделать международной водной артерией, а Черное море – объявить нейтральным. Но Севастополь пришлось вернуть русским. Россия, ранее занимавшая в Центральной Европе доминирующие позиции, на ближайшие несколько лет лишилась своего былого влияния, но ненадолго. Турецкая империя была спасена, и тоже только на время. Союз Англии и Франции не достиг своих целей. Проблема Святых земель, которую он должен был решить, даже не была упомянута в мирном договоре. А сам договор русский царь аннулировал через четырнадцать лет» , – вот так охарактеризовал итоги Крымской войны Кристофер Хибберт . Это британский историк. Для России он нашел куда более корректные слова, чем многие отечественные деятели.
20 июня 1855 года был ранен Эдуард Тотлебен, один из тех людей, которых называли душой обороны Севастополя периода Крымской войны. Хотя прошло много времени, но до сих пор о тех событиях судят на уровне штампов, заложенных в головы многолетней антироссийской пропагандой.
Тут и «техническая отсталость» царской России, и «позорное поражение царизма», и «унизительный мирный договор». Истинный масштаб и значение войны остаются малоизвестными. Многим кажется, что это было какое-то периферийное, чуть ли не колониальное противостояние, далекое от основных центров России.
Упрощенная схема выглядит незамысловато: противник высадил десант в Крыму, нанес там поражение русской армии и, добившись своих целей, торжественно эвакуировался. Но так ли это? Давайте разберемся.
Фрагмент панорамы Франца Рубо «Оборона Севастополя»
Во-первых, кто и как доказал, что поражение России было именно позорным? Сам факт проигрыша еще ничего не говорит о позоре. В конце концов, Германия во Второй мировой потеряла столицу, была полностью оккупирована и подписала безоговорочную капитуляцию. Но вы хоть раз слышали, чтобы кто-нибудь назвал это позорным поражением?
Давайте с этой точки зрения посмотрим на события Крымской войны. Против России тогда выступили три империи (Британская, Французская и Османская) и одно королевство (Пьемонт-Сардиния) . Что такое Британия тех времен? Это гигантская страна, промышленный лидер, лучший в мире военный флот. Что такое Франция? Это третья экономика мира, второй флот, многочисленная и хорошо обученная сухопутная армия. Нетрудно заметить, что союз этих двух государств уже давал такой резонансный эффект, что объединенные силы коалиции располагали совершенно невероятной мощью.
А ведь была еще и Османская империя. Да, к середине XIX века ее золотой период остался в прошлом, и ее даже стали называть «больным человеком Европы». Но не стоит забывать, что это говорилось в сравнении с самыми развитыми странами мира. Турецкий флот располагал пароходами, армия была многочисленна и частично вооружена нарезным оружием, офицеров направляли учиться в западные страны, а кроме того, иностранные инструкторы работали и на территории самой Османской империи.
Между прочим, во время Первой мировой войны, уже лишившийся почти всех своих европейских владений, «больной человек Европы» победил Британию и Францию в галлиполийской кампании. И если такой была Османская империя на излете своего существования, то надо полагать, что в Крымской войне она была еще более опасным противником.
Роль Сардинского королевства обычно вообще не учитывают, а ведь эта небольшая страна выставила против нас двадцатитысячную хорошо вооруженную армию.
Таким образом, России противостояла мощнейшая коалиция. Запомним этот момент.
Теперь посмотрим, какие цели преследовал противник . Согласно его планам, от России должны были быть отторгнуты Аландские острова, Финляндия, Прибалтийский край, Крым и Кавказ. Кроме того, восстанавливалось Польское королевство, а на Кавказе создавалось независимое государство Черкессия, вассальное по отношению к Турции. Это еще не все. Дунайские княжества Молдавия и Валахия находились под протекторатом России, но теперь предполагалось передать их Австрии. Иными словами, австрийские войска выходили бы на юго-западные границы нашей страны.
Обычно считается, что этот план лоббировал влиятельный член британского кабинета Пальмерстон, а французский император придерживался другой точки зрения. Однако дадим слово самому Наполеону III. Вот что он сказал одному из русских дипломатов:
«Я намерен… приложить все усилия, чтобы воспрепятствовать распространению вашего влияния и заставить вас вернуться в Азию, откуда вы и пришли. Россия – не европейская страна, она не должна быть и не будет таковой, если Франция не забудет о той роли, которую ей надлежит играть в европейской истории… Стоит ослабить ваши связи с Европой, и вы сами по себе начнете движение на Восток, чтобы вновь превратиться в азиатскую страну. Лишить вас Финляндии, балтийских земель, Польши и Крыма не составит труда » (цитируется по книге «Крымская война» Трубецкого).
Вот такую судьбу готовили России Англия и Франция. Не правда ли, знакомые мотивы? Нашему поколению «посчастливилось» дожить до реализации этого плана, а теперь представьте, что идеи Пальмерстона и Наполеона III воплотились бы в жизнь не в 1991 году, а в середине XIX века. Представьте себе, что Россия вступает в Первую мировую в ситуации, когда Прибалтика уже в руках Германии, Австро-Венгрия располагает плацдармом в Молдавии и Валахии, а турецкие гарнизоны стоят в Крыму. А уж Великая Отечественная война 1941-45 годов при таком геополитическом раскладе и вовсе превращается в заведомую катастрофу.
Но «отсталая, бессильная и прогнившая» Россия не оставила от этих проектов камня на камне. Ничего из этого не было реализовано. Черту под Крымской войной подвел Парижский конгресс 1856 года . Согласно заключенному договору, Россия теряла крохотную часть Бессарабии и соглашалась на свободное судоходство по Дунаю и нейтрализацию Черного моря. Да, нейтрализация означала запрет для России и Османской империи иметь военно-морские арсеналы на Черноморском побережье и держать военный черноморский флот, но сравните условия договора с тем, какие цели изначально преследовала антироссийская коалиция. Это, по-вашему, позор? Это унизительное поражение?..
Теперь перейдем ко второму важному вопросу – к «технической отсталости крепостной России» . Когда речь заходит об этом, всегда вспоминают нарезное оружие и паровой флот. Мол, у Британии и Франции армия была вооружена нарезными ружьями, а русские солдаты – устаревшими гладкоствольными. В то время, как передовая Англия и передовая Франция давно перешли на пароходы, русские корабли ходили под парусом. Казалось бы, все очевидно и отсталость налицо.
Вы будете смеяться, но в русском флоте были паровые корабли, а в армии – нарезные ружья. Да, флоты Британии и Франции значительно опережали российский по числу пароходов, но, позвольте, это же две ведущие морские державы! Это страны, которые на море превосходили весь мир сотнями лет, и всегда российский флот был слабее.
Надо признать, что и нарезных ружей у противника было намного больше. Это правда, но правда и то, что в русской армии было ракетное оружие, причем боевые ракеты системы Константинова значительно превосходили западные аналоги. Кроме того, Балтийское море надежно прикрывали отечественные мины Бориса Якоби. Это оружие также относилось к числу лучших в мире образцов.
Впрочем, давайте проанализируем степень военной «отсталости» России в целом. Для этого нет смысла перебирать все виды вооружений, сравнивая каждую техническую характеристику тех или иных образцов: достаточно просто посмотреть соотношение потерь в живой силе. Если по вооружениям Россия действительно серьезно отставала от противника, то очевидно, что и потери на войне у нас должны были быть принципиально выше.
Цифры общих потерь сильно различаются в разных источниках, а вот число убитых примерно одинаково, поэтому обратимся к этому параметру.
Итак, за всю войну в армии Франции убито 10 240 человек, Англии – 2755, Турции – 10 000, России – 24 577. К потерям России еще добавляют около 5000 человек. Эта цифра показывает число погибших среди пропавших без вести. Таким образом, общее число убитых считают равным 30 000.
Как видите, никакого катастрофического соотношения потерь нет, особенно если учесть, что Россия воевала на полгода дольше Англии и Франции.
Разумеется, в ответ можно сказать, что основные потери в войне пришлись на оборону Севастополя: здесь противник штурмовал укрепления, и это приводило у него к сравнительно повышенным потерям. То есть «техническую отсталость» России частично удалось компенсировать выгодной позицией обороны.
Хорошо, рассмотрим тогда первое же сражение вне Севастополя – битву при Альме. Армия коалиции численностью около 62 000 человек (абсолютное большинство – французы и англичане) высадилась в Крыму и двинулась на город. Чтобы задержать противника и выиграть время для подготовки оборонительных сооружений Севастополя, русский командующий Александр Меншиков решил дать бой у реки Альма. На тот момент ему удалось собрать всего лишь 37 000 человек. Пушек у него тоже было меньше, чем у коалиции, что и неудивительно: ведь против России выступили сразу три страны. Кроме того, противника поддерживал с моря еще и корабельный огонь.
«По одним показаниям, союзники потеряли в день Альмы 4300, по другим – 4500 человек. По позднейшим подсчетам, наши войска потеряли в битве на Альме 145 офицеров и 5600 нижних чинов », – такие данные приводит академик Тарле в своем фундаментальном труде «Крымская война». Постоянно подчеркивается, что в ходе сражения сказалась нехватка у нас нарезного оружия, но обратите внимание, что потери сторон вполне сопоставимы. Да, наши потери оказались больше, но ведь у коалиции был значительный перевес в живой силе. При чем же здесь техническая отсталость русской армии?
Интересное дело: и численность нашей армии оказалась почти в два раза меньше, и пушек меньше, и флот врага с моря обстреливает наши позиции, вдобавок и оружие у России отсталое. Казалось бы, при таких обстоятельствах разгром русских должен был быть неизбежен. А каков реальный результат сражения? После боя русская армия отступила, сохраняя порядок, измотанный противник не решился организовать преследование, то есть его движение на Севастополь замедлилось, что дало гарнизону города время на подготовку к обороне.
Слова командира британской Первой дивизии герцога Кембриджского как нельзя лучше характеризуют состояние «победителей»: «Еще одна такая победа, и у Англии не будет армии». Вот такое вот «поражение», вот такая вот «отсталость крепостной России»!
Я думаю, от внимательного читателя не ускользнул один нетривиальный факт, а именно численность русских в сражении на Альме. Почему у противника значительный перевес в живой силе? Почему у Меншикова только 37 000 человек? Где в это время находилась остальная армия? Ответить на последний вопрос очень просто:
«В конце 1854 г. вся пограничная полоса России была разделена на участки, подчиненные каждый особому начальнику на правах главнокомандующего армией либо отдельным корпусом. Участки эти были следующие:
а) Прибрежье Балтийского моря (Финляндия, С.-Петербургская и Остзейские губернии), военные силы в котором состояли из 179 батальонов, 144 эскадронов и сотен, при 384 орудиях;
б) Царство Польское и Западные губернии – 146 батальонов, 100 эскадронов и сотен, при 308 орудиях;
в) Пространство по Дунаю и Черному морю до реки Буг – 182 батальона, 285 эскадронов и сотен, при 612 орудиях;
г) Крым и прибрежье Черного моря от Буга до Перекопа – 27 батальонов, 19 эскадронов и сотен, 48 орудий;
д) берега Азовского моря и Черноморье – 31½ батальон, 140 сотен и эскадронов, 54 орудия;
е) Кавказский и Закавказский край – 152 батальона, 281 сотня и эскадрон, 289 орудий …», – сообщает Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.
Нетрудно заметить, что самая мощная группировка наших войск находилась на юго-западном направлении, а вовсе не в Крыму. На втором месте идет армия, прикрывающая Балтику, третья по силе – на Кавказе, а четвертая – на западных рубежах.
Чем объясняется такое, на первый взгляд, странное расположение русских? Чтобы ответить на этот вопрос, покинем временно поля сражений и перенесемся в дипломатические кабинеты, где развернулись не менее важные битвы и где, в конце концов, и решилась судьба всей Крымской войны.
Британская дипломатия задалась целью перетянуть на свою сторону Пруссию, Швецию и Австрийскую империю. В этом случае России пришлось бы воевать уже практически со всем миром. Англичане действовали успешно: Пруссия и Австрия начали склоняться к антироссийской позиции. Царь Николай I – человек несгибаемой воли, он не собирался сдаваться ни при каких раскладах и начал готовиться к самому катастрофическому сценарию. Именно поэтому основные силы русской армии приходилось держать далеко от Крыма вдоль пограничной «дуги» север – запад – юго-запад.
Время шло, война затягивалась. Почти год продолжалась осада Севастополя. В конце концов ценой тяжелых потерь противник занял часть города. Да-да, никакого «падения Севастополя» так и не произошло: русские войска просто перешли с южной на северную часть города и приготовились к дальнейшей обороне. Несмотря на все усилия, коалиция практически ничего не добилась.
За все время боевых действий противник захватил небольшую часть Крыма, Бомарзунд на Аландских островах и Кинбурн на Черном море, но при этом потерпел поражение на Кавказе. Между тем в начале 1856 года Россия сконцентрировала свыше 600 000 человек на западных и южных границах, и это не считая кавказской и черноморских линий. Кроме того, удалось создать многочисленные резервы и собрать ополчения.
А что же в это время делали представители так называемой прогрессивной общественности? Как водится, развернули антироссийскую пропаганду и распространяли листовки – прокламации .
«Написанные бойким языком, с полным старанием сделать их доступными пониманию простого народа и преимущественно солдата, прокламации эти делились на две части: одни были подписаны Герценом, Головиным, Сазоновым и прочими лицами, покинувшими свое отечество; другие – поляками Зенковичем, Забицким и Ворцелем », – отмечал дореволюционный историк, генерал Дубровин.
Тем не менее, в армии царила железная дисциплина, и мало кто поддался пропаганде врагов нашего государства . Россия поднималась на Вторую отечественную войну со всеми вытекающими для противника последствиями. И вот тут с дипломатического фронта пришла тревожная новость: к Британии, Франции, Османской империи и Сардинскому королевству открыто присоединилась Австрия. Спустя несколько дней с угрозами Петербургу выступила и Пруссия. К тому времени Николай I умер, и на престоле находился его сын Александр II. Взвесив все за и против, царь принял решение начать переговоры с коалицией.
Как уже было сказано выше, договор, завершивший войну, получился отнюдь не унизительным. Об этом знает весь мир. В западной историографии исход Крымской войны для нашей страны оценивается гораздо объективнее, чем в самой России .
«Итоги кампании мало повлияли на расстановку международных сил. Дунай было решено сделать международной водной артерией, а Черное море – объявить нейтральным. Но Севастополь пришлось вернуть русским. Россия, ранее занимавшая в Центральной Европе доминирующие позиции, на ближайшие несколько лет лишилась своего былого влияния, но ненадолго. Турецкая империя была спасена, и тоже только на время. Союз Англии и Франции не достиг своих целей . Проблема Святых земель, которую он должен был решить, даже не была упомянута в мирном договоре. А сам договор русский царь аннулировал через четырнадцать лет », – вот так охарактеризовал итоги Крымской войны Кристофер Хибберт. Это британский историк. Для России он нашел куда более корректные слова, чем многие отечественные деятели.
Середина 19 века для Российской империи ознаменовалась напряженной дипломатической борьбой за черноморские проливы. Попытки урегулировать вопрос дипломатическим путем провалились и вовсе привели к конфликту. В 1853 году Российская империя выступила войной против Османской империи за господство в черноморских проливах. 1853-1856 гг., кратко говоря, – это столкновение интересов европейских государств на Ближнем Востоке и Балканах. Ведущие европейские государства образовали антироссийскую коалицию, в нее вошли Турция, Сардиния с Великобританией. Крымская война 1853-1856 годов охватила значительные территории, растянулась на многие километры. Активные боевые действия велись сразу в нескольких направлениях. Российская империя вынуждена была сражаться не только непосредственно в Крыму, но и на Балканах, Кавказе и Дальнем Востоке. Знаменательными были и столкновения на морях – Черном, Белом и Балтийском.
Причины конфликта
Причины Крымской войны 1853-1856 годов историки определяют по-разному. Так, британские ученые главной причиной войны считают небывалый рост агрессивности Николаевской России, император привел к на Ближнем Востоке и Балканах. Турецкие же историки определяют основной причиной войны стремление России установить свое господство над черноморскими проливами, что сделало бы Черное море внутренним водоемом империи. Доминирующие причины Крымской войны 1853-1856 годов освещены российской историографией, которая утверждает, что к столкновению побудило стремление России поправить свое пошатнувшееся положение на международной арене. По мнению большинства историков, к войне привел целый комплекс причинно-следственных событий, и для каждой из стран-участниц предпосылки войны были свои собственные. Поэтому до сих пор ученые в сложившемся конфликте интересов не приходят к единому определению причины Крымской войны 1853-1856 годов.
Столкновение интересов
Рассмотрев причины Крымской войны 1853-1856 годов, перейдем к началу боевых действий. Поводом к этому послужил конфликт между православными и католиками за контроль над храмом Гроба Господня, который находился в юрисдикции Османской империи. Ультимативное требование России передать ей ключи от храма вызвало протест со стороны османов, активно поддерживаемых Францией и Великобританией. Россия, не смирившаяся с провалом своих планов на Ближнем Востоке, решила переключиться на Балканы и ввела свои подразделения в Дунайские княжества.
Ход Крымской войны 1853-1856 гг.
Целесообразно было бы разделить конфликт на два периода. Первый этап (ноябрь 1953 г. – апрель 1854 г.) – это непосредственно русско-турецкий конфликт, в ходе которого надежды России на поддержку со стороны Великобритании и Австрии не оправдались. Сформировались два фронта – в Закавказье и Крыму. Единственной значимой победой России стало Синопское морское сражение в ноябре 1853-го, в ходе которого был разгромлен черноморский флот турок.
и битва под Инкерманом
Второй период длился до февраля 1856 г. и ознаменовался борьбой союза европейских государств с Турцией. Высадка войск союзников в Крыму вынудила российские войска отойти вглубь полуострова. Единственной неприступной цитаделью стал Севастополь. Осенью 1854 г. началась отважная оборона Севастополя. Бездарное командование российской армии скорее мешало, чем помогало защитникам города. В течение 11 месяцев моряки под руководством Нахимова П., Истомина В., Корнилова В. отбивали атаки противника. И только после того как удерживать город стало нецелесообразно, защитники, покидая, взорвали склады с оружием и сожгли все, что могло гореть, тем самым сорвав планы союзных войск завладеть военно-морской базой.
Русскими войсками были предприняты попытки отвлечь внимание союзников от Севастополя. Но все они оказались малоудачными. Столкновение под Инкерманом, наступательная операция на район Евпатории, битва на Черной речке не принесли Российской армии славы, а показали ее отсталость, устаревшее вооружение и неумение правильно вести военные действия. Все эти действия приблизили поражение России в войне. Но стоит отметить, что и союзным войскам досталось. Силы Англии и Франции к концу 1855 года были истощены, и смысла в переброске новых сил в Крым не было.
Кавказский и Балканский фронты
Крымская война 1853-1856 гг., кратко описать которую мы постарались, охватила и Кавказский фронт, события на котором развивались несколько иначе. Ситуация там была для России более благоприятна. Попытки вторгнуться в Закавказье не увенчались успехом. А российские войска смогли даже продвинуться в глубь Османской империи и захватить турецкие крепости Баязет в 1854 г. и Каре в 1855 г. Действия союзников в Балтийском и Белом морях и на Дальнем Востоке не имели значительного стратегического успеха. И скорее истощали военные силы как союзников, так и Российской империи. Поэтому конец 1855 года ознаменовался фактическим прекращением военных действий по всем фронтам. Воюющие стороны сели за стол переговоров, чтобы подвести итоги Крымской войны 1853-1856 гг.
Завершение и итоги
Переговоры между Россией и союзниками в Париже завершились заключением мирного договора. Под давлением внутренних проблем, враждебного отношения Пруссии, Австрии и Швеции Россия вынуждена была принять требования союзников о нейтрализации Черного моря. Запрет обосновывать военно-морские базы и флот лишал Россию всех достижений предыдущих войн с Турцией. Кроме того, Россия обязалась не строить укрепления на Аландских островах и вынуждена была отдать контроль за Дунайскими княжествами в руки союзников. Бессарабию передала Османской империи.
В целом итоги Крымской войны 1853-1856 гг. были неоднозначны. Конфликт подтолкнул европейский мир к тотальному перевооружению своих армий. А это означало, что активизируется производство нового оружия и кардинально меняется стратегия и тактика ведения боевых действий.
Потратив на Крымскую войну миллионы фунтов стерлингов, привела бюджет страны к полному банкротству. Долги перед Англией вынудили турецкого султана согласиться на свободу религиозных культов и равенство всех, невзирая на национальность. Великобритания отправила в отставку кабинет министров Абердина и сформировала новый во главе с Пальмерстоном, который отменил продажу чинов офицерского состава.
Итоги Крымской войны 1853-1856 годов вынудили Россию обратиться к реформам. Иначе она могла скатиться в пропасть социальных проблем, что, в свою очередь, привело бы к народному бунту, результат которого не взялся бы предсказать никто. Опыт войны был использован при проведении военной реформы.
Крымская война (1853-1856), оборона Севастополя и другие события этого конфликта оставили значимый след в истории, литературе и в живописи. Писатели, поэты и художники в своих работах постарались отобразить весь героизм солдат, оборонявших севастопольскую цитадель, и великое значение войны для Российской империи.
Малахов курган стал ключом к Севастополю. Григорий Шугаев. Бой на Малаховом кургане в Севастополе. 1856
Одной из характерных военных коалиций с участием англосаксонских государств, о которых автор упоминал ранее («НВО» № 44 от 01.12.17), стала Крымская война 1853-1856 годов. И хотя это была все же не первая коалиционная война англосаксов (см. таблицу), мы остановимся на ней по той причине, что она была развязана именно против нашей страны и, таким образом, представляет определенный интерес для оценки характера действий Запада против России. В данном материале подробно будут рассмотрены действия участников антироссийской коалиции в ходе подготовки к развязыванию войны, а также планы сторон на первоначальном этапе развития этого кризиса.
ГЛАВНЫЙ ПОДСТРЕКАТЕЛЬ
Крымская (или Восточная) война, развязанная против России коалицией ее извечных соперников Великобританией, Францией и Турцией, а также примкнувшим к ним чуть позже Сардинским Королевством, ликвидировала сложившуюся в Европе после Наполеоновских войн и эффективно действовавшую до тех пор систему региональной безопасности – так называемую Венскую систему. По сути, Западная Европа мстила России за ее триумф в 1812–1815 годах.
Санкт-Петербург, игравший ведущую роль в европейской политике и не раз выручавший союзные ему державы (ту же, к примеру, Австрию, подавив в ущерб своим же, но в угоду «союзническим» интересам восстание в отделившейся было венгерской части империи), в одночасье оказался изолированным и обвиняемым во всех грехах буквально всеми близкими и далекими «соседями» в Европе.
Так Россия получила наглядный урок западной «благодарности», который потом повторялся вновь и вновь, но так, видимо, до настоящего времени и не усвоен в полной мере.
При этом роль главного подстрекателя в назревавшем крупнейшем за 40 лет кризисе играла Великобритания, стремившаяся изолировать Россию и вытеснить ее из, как полагали в Лондоне, регионов реального и потенциального британского влияния – Юго-Восточной Европы и Ближнего Востока. Восточные вопросы Париж интересовали меньше, но поскольку узурпировавшему власть во Франции и самопровозглашенному императору Наполеону III не удалось втянуть Санкт-Петербург в двусторонний союз, его целью являлось прежде всего ослабление влияния Российской империи. Да и было важно добиться реванша за позор наполеоновской катастрофы. Османской же империи («больному человеку Европы», как называл ее Николай I) при всем при этом отводилась роль скорее катализатора конфликта, нежели (поначалу) принималась в расчет ее военная мощь, ибо почти во всех предыдущих многочисленных войнах с Россией турки неизменно терпели крупное военное поражение. Даже несмотря на то, что под руководством прусских офицеров и лично фон Мольтке с конца 30-х годов ХIХ века в османской армии осуществлялась военная реформа, турецкие войска к началу назревавшей войны так и не были реорганизованы и доведены до уровня европейских. Сардинское участие в предстоящей кампании было скорее номинальным и объяснялось стремлением правителей марионеточного Королевства заручиться поддержкой Франции в региональном конфликте интересов на Апеннинах.
Со временем разные направления политики двух ведущих держав антироссийской коалиции, Великобритании и Франции, неоднократно вызывали разногласие между союзниками, ведущими к серьезным издержкам практически во всех областях так называемого военного сотрудничества. Так, например, произошло при решении центрального вопроса всей войны о приоритете действий в Юго-Восточной Европе, когда французы настаивали на первоначальном «наведении порядка» на Балканах, а затем уже, если будет необходимо, на нанесении удара по Крыму путем наступления вдоль Черноморского побережья. Лондон же был заинтересован в скорейшей высадке объединенных сил в Крыму и взятии Севастополя как символа российской военной мощи на юге. Мнение же Константинополя если и бралось в расчет, но только лишь под углом зрения эгоистических интересов обоих главных западноевропейских союзников.
ПОВОД К ВОЙНЕ
Строго говоря, формальным поводом к войне послужил церковный конфликт вокруг святых мест в Палестине, который до сего времени с подачи мощнейшего информационно-пропагандистского лобби Запада трактуется, скажем так, несколько превратно.
Западные аналитики в свое время выдвинули тезис, тиражируемый из десятилетия в десятилетие, в том числе и в некоторых отечественных изданиях, о том, что якобы желание Российской империи в середине ХIХ века усилить свою роль в качестве защитницы общехристианских святынь на Ближнем Востоке и находящихся под османским гнетом миллионов православных являлось лишь прикрытием традиционного русского экспансионизма.
Но факты на самом деле говорят о том, что преимущественно католический Запад в поисках «слабых мест» в российской политике избрал наиболее удачный, с его точки зрения, способ нанесения России чувствительного для ее авторитета ущерба, а именно лишить Российскую империю всякого сначала религиозного, затем политического, а если понадобится, и военного влияния (присутствия) в стратегически важном стыке Европы, Азии и Африки.
Путем оказания в начале 50-х годов ХIХ века мощного давления на турецкого султана Абдул Меджида объединенная католическая Европа попыталась дезавуировать все формальные и неформальные договоренности, обещания и клятвы предыдущих и нынешних правителей Османской империи относительно приоритета Православной церкви как хранительницы христианских святынь на Ближнем Востоке. Как ни изворачивались турецкие правители в попытках не дать втянуть себя в опасное противостояние с грозным северным соседом, им все же пришлось уступить беспрецедентному давлению и пойти на принципиальные с точки зрения Санкт-Петербурга уступки антироссийского характера. Спор о святых местах, таким образом, перешел из религиозной плоскости в сугубо политическую.
Российский император Николай I расценил действия турецкого султана и поведение западных стран «как оскорбительные для Православной церкви, России и лично русского императора». При этом аналогичное мнение разделяли предстоятели Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского патриархатов, а также окормляемая ими многомиллионная паства. Совершенно очевидно, что именно провокаторская роль Западной Европы способствовала переходу разразившегося конфликта в военную фазу.
Несмотря на предложения главы чрезвычайного посольства России светлейшего князя адмирала Александра Меншикова пересмотреть, по сути, незаконное решение ободренный реальной поддержкой Лондона и Парижа в виде появления близ Дарданелл британо-французской эскадры турецкий султан в оскорбительной для Великой России форме отверг примирительную инициативу русских. 21 мая 1853 года Меншиков выехал из Константинополя со всеми членами своего посольства, а русские войска в качестве ответной меры заняли турецкие протектораты – дунайские княжества Молдавию и Валахию.
После того как 28 сентября 1853 года Россия отказалась отвести войска из дунайских княжеств, Османская империя, заручившись гарантией поддержки Великобритании и Франции, объявила ей войну. Лондон и Париж присоединились к туркам 27 и 28 марта 1854 года соответственно. На их стороне вскоре выступило и Сардинское Королевство.
Строго говоря, первой войну начала именно Османская империя. Однако, что отнюдь не удивительно, в Европе этой детали предпочли не заметить, и общественное мнение продолжало считать, что Россия – агрессор. О турецких зверствах забыли. На арену вновь вывели «страшного русского медведя».
ВЗАИМНАЯ НЕПРИЯЗНЬ
Следует подчеркнуть тот факт, что европейские союзники, на первых порах переоценивая силы турок, полагали, что Османская империя какое-то время сама в состоянии успешно противостоять русским войскам на Кавказе и Балканах, если последние начнут продвижение в глубь полуострова. Однако полный разгром 30 ноября 1853 года многочисленной турецкой эскадры в Синопском сражении, блестяще осуществленный русским флотом под руководством адмирала Павла Нахимова, ввел в шоковое состояние Лондон и Париж и заставил их со всей серьезностью подойти к подготовке к военным действиям против Российской империи.
После недолгих дебатов британское и французское руководство разработало первоначальный план войны, согласно которому предполагалось вести военные действия на севере и юге России. Помимо этого британский премьер Генри Пальмерстон все делал для того, чтобы «непременно постараться возмутить Польшу и Литву», тем самым отвлекая наиболее подготовленные соединения русских от главных театров войны.
Вообще же британцы изначально планировали поступить традиционно, а именно старались «загребать жар чужими руками», для чего попытались втравить в противоборство с Россией, на своей стороне, разумеется, как можно большее количество европейских держав, включая в том числе и бывших союзников Санкт-Петербурга: Австрию, Пруссию, но также и Швецию. И если двум последним все же удалось выкрутиться и не подпасть под жесткий дипломатический пресс Лондона, то первая постоянно находилась на грани вступления в войну, вынуждая Российскую империю не только держать на границе с ней значительное количество войск, но и в конце концов оставить дунайские княжества, которые тут же были оккупированы некогда «дружескими» австрийскими войсками.
Тем временем в середине апреля 1853 года в Париже вновь собрался военный совет двух европейских держав-союзниц, видоизменивший план военных действий на юге. В соответствии с новым планом предполагалось объединенный британо-французский экспедиционный корпус численностью в 100 тыс. человек высадить в районе Константинополя и оттуда уже сухим путем наступать на Балканы. Туркам же, помимо прочего, отводилась основная роль по сдерживанию до поры до времени русских войск на Кавказе.
Командующими британской и французской частями коалиционных сил на южном театре войны были назначены соответственно генерал лорд Фицрой Джеймс Раглан и маршал Арман Жак Сент-Арно, которые отнюдь не питали дружеских чувств по отношению друг к другу. По тем или иным причинам в ходе затянувшейся войны командующие обеих частей коалиции неоднократно менялись, неизменной оставалась обоюдная, уже к тому времени ставшая традиционной, почти открытая взаимная неприязнь британцев и французов. Это также стало, помимо постоянно существовавших разногласий оперативно-стратегического характера, одной из причин того, что единый главнокомандующий военной коалиции так и не был назначен, а все вопросы двум командующим приходилось решать на советах. Но, тем не менее, к весне 1854 года антироссийская военная коалиция все же окончательно сформировалась.
По численности наибольший вклад в коалиционную группировку внесли французы. Части и соединения их войск, состоявшие из имперской гвардии, линейной пехоты, включая иностранный легион, кавалерии, артиллерии, военных инженеров-саперов, насчитывали в разный период военных действий на юге от 45 до 100 тыс. человек. Британцы в коалиции первоначально были представлены более скромно – 27 тыс. офицеров и рядовых, сведенных в пять пехотных (1–4-я и легкая) дивизий и одну кавалерийскую, а также артиллерийские и инженерно-саперные подразделения.
Турецкие вооруженные силы, насчитывавшие в мирное время 162 тыс. человек, с началом войны были увеличены до 570 тыс. человек. Но мало того, что эта огромная по тем временам масса людей была плохо подготовлена к войне, значительную ее часть составляли выходцы из подконтрольных Константинополю североафриканских (арабских) и балканских (большей частью населенных славянами) провинций, отнюдь не питавших особой любви к фактическим поработителям. Кроме того, в османскую армию были включены эскадроны традиционно антироссийски настроенных польских добровольцев-кавалеристов и имевшие дурную репутацию полупартизанские формирования турок-башибузуков, своей недисциплинированностью, склонностью к чрезмерному насилию, резне и грабежу доставлявших массу проблем для своего же командования.
Сардинская армия, формально включенная в антироссийскую коалицию, насчитывала в мирное время около 45 тыс. человек всех родов войск, характерных для европейских вооруженных сил середины ХIХ века. В экспедиционную же группу вооруженных сил союзников были включены всего 15 тыс. сардинцев.
Помимо официальных союзников в антироссийской военной коалиции приняли участие и неофициальные: так называемые германский, швейцарский и итальянский легионы. Причем непосредственное, но мало заметное участие в боях, в том числе в Крыму, приняли германская и швейцарская бригады, насчитывавшие соответственно 4250 и 2200 военнослужащих.
Этой многонациональной армии противостояли русские войска, прошедшие за годы войны через бои и сражения, общей численностью 470 тыс. человек: на Дунае около 80 тыс.; на берегах Балтийского моря – 112 тыс.; в Царстве Польском и западных губерниях – 146 тыс.; на Кавказе – 78 тыс.; на Аландских островах – более 1,5 тыс.; несколько сотен военнослужащих на Соловецких островах, в районе Архангельска и Петропавловска (Камчатка), севастопольский гарнизон первоначально численностью 18 тыс. солдат и матросов плюс 35-тысячная группировка войск на Крымском полуострове.
ГЛАВНАЯ СТАВКА – НА ФЛОТ
Следует подчеркнуть, что в начале войны главная ставка союзниками делалась именно на мощь британского и французского флотов. Военные историки в этом отношении особо выделяют «громадную силу» британского военно-морского флота. После Синопского сражения, окончившегося полным разгромом крупной турецкой эскадры, Лондон проявил кипучую деятельность, чтобы успеть к весне 1854 года мобилизовать все пригодные для экспедиции корабли. Британская эскадра Средиземного моря состояла из 24 паровых и 13 парусных судов с 1329 орудиями. В свою очередь, в соединения британской эскадры Балтийского моря входили 33 паровых и 11 парусных судов.
Что касается французского флота, то к маю 1854 года он состоял из двух действующих эскадр – Балтийской и Средиземноморской. В первую входили 12 паровых и 17 парусных судов с 1196 орудиями на борту. Во вторую – 38 крупных и мелких паровых и 12 парусных судов с более чем 1600 орудиями на борту. Главным недостатком обоих флотов, что характерно, был существенный некомплект экипажей, для устранения которого пришлось даже перевести на корабли артиллерийских офицеров из сухопутных войск, с артиллерийской же прислугой.
Турецкий флот, хоть и был в некоторой степени ослаблен в ходе Синопского сражения и находился в деморализованном состоянии, все же дополнял и без того гигантские военно-морские силы западноевропейских союзников.
Русский же флот в целом по количеству кораблей и наличию современных судов, изначально создававшийся для борьбы с турками, значительно уступал объединенному флоту коалиции. Так, в Севастополе были блокированы 26 русских кораблей, среди которых только шесть отвечали последним на тот момент требованиям технического прогресса. Балтийский же флот состоял из 54 кораблей, из которых только 11 были паровыми. На севере (Кольский залив и Белое море), а также Дальнем Востоке военно-морское присутствие России не шло ни в какое сравнение с направленными туда британской и французской эскадрами.
СЮРПРИЗОВ ХВАТИЛО ВСЕМ
И все же подготовка союзников к войне с Россией, по оценке отечественных и западных специалистов того времени, оставляла желать лучшего.
Примечательно, что не только российское руководство полагало, что война приобретет скоротечный характер и не достигнет того масштаба, в который она все-таки вылилась. Аналогичные заблуждения сопутствовали и западным союзникам по антироссийской коалиции, которые, не подготовив заранее запасы и склады и не располагая опытом экспедиционной крупномасштабной войны, совершенно не имели понятия ни о перебросках, ни о способах снабжения в этих условиях значительных масс войск предметами продовольствия и фуража. Это, в свою очередь, вполне недвусмысленно опровергает выдвигаемый многими историками тезис о почти образцовом, «не в пример отечественному», всестороннему обеспечению британо-французских войск на удаленных от метрополий театрах войны, имевшем место уже в середине XIX века.
В результате всего этого Крымская война принесла немало неприятных сюрпризов всем ее участникам, в том числе и западным союзникам.
 |